Как рождается тяга к охоте (Часть 2)
Вечером поднялся сильный ветер, и стучащие ставни никак не давали уснуть. Лежать было неудобно, и я то и дело ворочался. То вроде что-то колет под боком… или нет? Цык-цык, цык-цык - монотонно отбивают часы, да так нудно, не могу уснуть. Закрываю глаза – вижу только темные очертания кого-то, того самого, кто меняет облик комнат ночью. Чуть сгорбленный, большие башмаки на коротких ножках и согнутые в локте руки. Стоит на подоконнике, в одной руке держит жмень гороха, а второй, цепляя очередную горошину, резкими ловкими движениями кидает в оконное стекло: Цик-цик… Это невозможно терпеть – цик-цик, цик-цик. Не могу понять, открыты глаза или нет – одинаково темно. Нет никого, одеяло слишком тяжелое, слишком теплое, но немного откроешься, а по ногам пробегает леденящий озноб. Сильно вспотел. Чуть задремав, воображение начало рисовать какие-то едва узнаваемые места, тут же разные знакомые люди, они что-то обсуждают, жесты, эмоции… Когда я проснулся, за окном все также завывал ветер, иногда постукивая ставнями. Хотел было перевернуться, чтобы уже вставать, но чувствую что меня прилично придавило стопкой из трех одеял, верхнее из которых было самое тяжелое – из верблюжьей шерсти. Повернувшись в пол оборота, я увидел бабушку, молча сидящую в кресле напротив меня. Поняв мой вопросительный взгляд, она рассказала, что я всю ночь что-то бормотал, у меня был сильный жар, и это она укрыла меня потеплее; что я заболел и вставать было категорически запрещено. Чай с малиной, потом горчичники и опять чай с малиной.
– Баба, а ты Динару кормила? Как же там она в такую непогоду..
- Лежи, за собаку он думает, о себе надо думать, с голой шеей по крышам бегать… У нее шуба вон кака..
- А где Катька? Ба, принеси Катьку мне, а?
Через два дня вернулся дед. Это было хмурое утро, серое и унылое, как и все вокруг. Динара залаяла в то время, когда я был в бане и занимался самым ненужным в мире занятием – «умываться» - и кто это придумал!? Очень хотелось быстрее побежать в дом и встретить деда, но я стоял, стоял и ждал. Ждал и думал о том, как же я на него обижен и сердит. Когда это дело порядком наскучило, я решил, что войду в избу, и молча, пройду в комнату и не буду с ним разговаривать.
На столе уже шумел самовар, а у обеденного стола сидел дед. Я лишь вскользь бросил взгляд на него и уже хотел важнецки прошагать дальше, но сделав пару шагов я увидел то, что было скрыто за спиной деда. На кушетке рядом с дедом сидел пёс. Этот лохматый черно-белесоватый собакен с белой грудкой и мордочкой заискивающе глядел на меня, поочередно шевеля светлыми бровками. Но это кто? Откуда? Такой пушистый.. Как он здесь?
- Здаровааааааа, мужик – дед выхватил меня с пола и буквально растрёс все мои мысли – ну как ты тут? Бабка, говорит, приболел? Нука дай лоб потрогаю…Нормально!!! Ну чего молчишь? Язык проглотил?
Кобель в это время соскочил и, подпрыгивая, топал передними лапами по моим ногам и рукам деда.
- Де-ее-да, а это кто? – я смотрел, не отрывая глаз на собаку внизу.
- Знакомься, его зовут Букет, будет жить у нас!!!
- А Динара?
- И Динара будет – засмеялся дед - и Катька будет, и мы с бабкой твоей, все будем.
- А откуда Букет?
- А Букет у нас издалека… из Иркутской тайги.
Дед меня поставил, поправил на мне штаны и присел обратно. Букет сначала обнюхал мои ноги, иногда ощутимо тыкаясь носом в брюки, немного почихивал и глубоко выдыхал. Он знакомился со мной, а я с интересом разглядывал его. Стоячие пушистые ушки, широкую темную спину, тугое кольцо хвоста, плотно прижатое к спине. Когда букет обнюхал снизу вверх мои ноги, я протянул к нему ладонь чтобы погладить, а он начал её лизать.
- Вот и подружились – подметил дед – Видать, приглянулся ты ему! Давай, Максюта, руки мой, садись за стол. Завтракаем и собираемся, Николай Иваныч ждет… Бабуля тем временем поставила Букету большую миску похлебки с сухарями и стала собирать на стол.
- Дед, а Николаваныч это кто? И кого ждет?
- Нас ждет, договаривались же. Или ты передумал на охоту? – прищурясь, улыбнулся дед.
- На охо-о-о-оту?? Конечно, нет, не передумал, я щас мигом – хотел было рвануть в комнату.
- Садись поешь, ехать долго, давай руки мыть быстро!
Сборы не заняли много времени, у деда во всех делах был исключительный порядок, все на своих местах, готовое, начищенное, исправное. Гораздо дольше собирали меня. Бабуля нехотя подбирала необходимые мне вещи, то и дело упрекая деда:
– Ребенок болеет, а ты его в тайгу тащишь! Погода посмотри какая, часом снег повалит, а он за своё.. Вот его мать потом всыпет нам по пятое число...
- Баба, да все прошло, выздоровел – будто в пустоту пытался я объяснить.
Дед молча упаковывал свой рюкзак, ни чуть не обращая внимания на упреки в свой адрес. Укладывал постель, посуду, ружья с патронами, собирал прочее снаряжение. И поскольку мудрое и строгое дедово слово всегда было последним, в полном снаряжении мы отправились на электричку. Мне досталась небольшая котомка с тремя банками консервов, самодельный ножик с алюминиевой ручкой, вязанка чеснока и аптечка. У деда же был огромный рюкзак, вогруженный на спину, а в левой руке он вел на привязи пса. Букет шел размеренно, шаг в шаг успевая движениям ног деда, иногда приподнимал морду и втягивал воздух вокруг. Я же все время отставал, и немного пробежав, догонял их.
Вот мы уже в электричке - ритмично стучат колеса, за окном мелькают лесопосадки, убранные поля, местами светлеют клочки соломы. Букет лежит на полу между лавками, наводя порядок в своей теплой шубе.
- Дед, а кто такой Николаваныч?
- Это мой давний друг, а ты его разве не помнишь?
- Неа, а он где живет?
- В Коченево. Мы как раз сейчас к нему едем, он ждет. Сейчас приедем, заберем его и поедем на охоту. В урман поедем.
- А урман это где?
- Увидишь, давай вставать, наша станция. Вперед Букет!
Изба Николая Ивановича мне показалась интересной, темно-коричневый сруб из огромного размера бревен выглядел очень старым, но при этом крепким. Глубокие трещины в бревнах рисовали незамысловатую паутинку на облике всего дома. Жестяная четырехскатная крыша накрывала весь сруб с такой лихвой, что неким образом это было похоже на грибок. Во дворе было много гусей, скучковавшихся в ближнем углу, в другом утки, а перед воротами стоял какой-то трактор, имеющий в то же время и очертания мотоцикла.
- Николай Иваны-ы-ыч – прокричал дед, подходя к калитке.
- Заходите, в дом заходите – появился у крыльца невысокий, но крепкий старичок. То, что он крепкий, я сразу понял потому, как он ловко заволок в дом две алюминиевые фляги, полные воды.
- Здорово Тихоныч!
-Здорово, здорово, дорогой – пожимали крепко друг другу руки, Николай Иваныч похлопал деда по плечу и оглядел нас с Букетом.
- Максим? Максюта? Вот это вырос мужик – протянул он руку, я же перехватил поводок и пожал в ответ - Ты совсем малой был, когда я вас с батькой крайний раз видел. Ну что мы стоим, давай проходите, обедать будем, проходите.
- А это у нас кто? – наклоняясь к Букету, удивился старичок.
– Лайка? – Николай Иваныч поднял брови и повернулся к деду. Дед, снимая с плеч тяжеленный рюкзак, молча кивал головой.
- Лайка, лайка, многознайка – протянул дед, держа меня обеими руками за плечи. Внутри дом был намного интересней, очень светло, посредь стояла большая русская печь, рядом чугунки, у самого большого окна деревянный стол с двумя лавками по краям. На обед был борщ со свеклой и свежей капустой, такого вкусного борща никогда в жизни не пробовал, и даже не отказался от добавки. Я сидел молча, поглядывал в окно, иногда оборачиваясь, чтобы оглядеть обстановку внутри. Старики беседовали между собой, я не перебивал. Даже когда дед рассказывал Николаю Ивановичу почему задержался и зачем прислал ему телеграмму. Оказывается, Букет появился не просто так, а из-за печальной истории, произошедшей с дедом в поездке. Может быть Букет - и вовсе даже не Букет! Дело в том, что в третьи сутки, в семидесяти километрах от станции Тайшет-Пороги, ночью выскочил человек на пути и дедов локомотив сбил его насмерть. Потом было разбирательство и потому планы деда несколько сдвинулись. По всему явному человек был охотником и при нем была собака, тот самый Букет, судьбу которого не вызвалось решить ни одно ведомство в такой ситуации и по сему забрал его себе дед. Николай Иваныч молча качал головой и рассуждал вполголоса, будто сам с собой – вот видишь оно как, человека жизни лишили, а кто виноват, никто, такая махина разве остановится, а может он помощи просить вышел на пути… эээх как оно бывает… потом он резко повернулся ко мне, отчего я даже немного испугался: - Максюта, ты запомни это на всю жизнь – человек в ответственности за всех тех, кого приручил, и всех тех, кто его любит. И даже если вдруг ты стал свидетелем того, что этого не сбылось, делай что можешь, а дело поправь! Деда береги, видишь, не бросил собаку, а у собаки то никого, может быть, тогда и не осталось… Деды молча курили за столом, а я, глядя на Букета, пытался представить о чем он сейчас думает.
- Предлагаю выдвигаться, если никто не против – разорвал затянувшуюся паузу Николай Иваныч – Молодой человек, вы не против? – улыбался старик, глядя на меня.
У ворот, как оказалось, стоял не трактор, а специально подготовленный транспорт для таких поездок, как наша.
- Иваныч, ты на самоходке карбюратор почистил? Или как в тот раз? – деды начали смеяться, поглядывая друг на друга, и продолжая загружать в кузовок поклажу.
- А как же, времени ты подбавил! Пока тебя ждал - и почистил, и проверил, и кружок дал, доедем!!- Иваныч поправил за дедом мешки, как ему показалось, неправильно размещенные, накрыл все брезентом и усадил меня на самый мягкий мешок с резиновой лодкой внутри. С первого рывка самоходка затарахтела, испуская синеватый дымок позади.
- Все готовы? – прогазовывая двигателем, громко спросил наш водитель. Мы лишь кивнули в ответ.
– Ну, с Богом!!!
Резкий рывок и раздутые резиновые колеса, перетянутые накрепко цепями, неспешно покатили по проселку. В кузовке было удобно сидеть, мягко; держась за переднюю дугу, я любовался окружавшими нас видами. Немного прохладный свежий воздух обдувал лицо, спину приятно подогревало ярким солнцем, а впереди наша тучная тень прокладывала дорогу в урман. Букет бежал рядом – то слева, то справа, а порою даже опережая нас. Дорога понемногу стала все чаще петлять, все чаще стали окружать нас деревья – березки, осины, редко промелькивали сосны. Ехали уже достаточно долго и ноги стали затекать. Я думал о Динаре - как жаль, что мы не догадались её взять с собой, чтоб они вместе с Букетом вот так рядом бежали впереди.
- Сегодня до Чубки бы добраться, чтоб засветло – перевалившись через дугу, кричал дед Николаю Иванычу.
- До избушки доедем, если так дальше пойдет, осень нынче сухая. Хотя, что загадывать, за Лосём видно будет! – Иваныч не отводил глаз от дороги.
- Дай Бог! – дед повернулся ко мне – Покажу тебе место одно секретное, Чубка называется, там все болезни проходят у человека, все раны заживают… самый свежий воздух там и самая чистая вода... но подолгу там быть нельзя потому что...
- Деда, смотри!!! – я увидел, как Букет резко рванул в забоку и скрылся из виду. Николай Иваныч остановил тарантас, спешно спрыгнул и последовал за собакой. Я остался сидеть, а дед в попыхах собирал малокалиберную Бельгийку:
- Максюта, сиди здесь, никуда не уходи, охраняй. Я на тебя надеюсь.
Дед скрылся в чащи перемешивающихся стволов деревьев и их теней. В глуби слышался заливистый лай. Что же случилось с Букетом, неужели ему не понравилось с нами, и он решил убежать!? Может из-за того, что мы едем, а ему пришлось бежать рядом, ведь нечестно.. А ружье тогда зачем? В стороне хлопнул выстрел. Мне хотелось бежать за ними, но пока еще я мог ждать…Они же в лесу его ни за что не догонят, пешком особенно.. пока я рассуждал, оглядывая все вокруг, ко мне уже шли дед с Николай Иванычем, а рядом кружил Букет.
- Гляди, Максюта, Букет-то у нас не простой…Соболя добыл! - сказал Николай Иваныч, показывая из-за спины пушистого зверька. – На вот подержи. Меня удивило - какой у него мягкий и теплый мех, пушистый хвост, крепкие лапки. Я его полностью обсмотрел и протянул деду.
- Подожди, куда же я положил…- дед что-то искал в своем рюкзаке. Николай Иваныч закурил, внимательно разглядывая Букета, а дед все продолжал рыться и бормотать.
- Нашел! Вот памяти то нет! Нака Букет, заслужил – дед протянул собаке кусочек печенья. А я заметил, как Николай Иваныч пожевал пустым ртом, глядя на угощение для Букета.
- Ну, с полем, Тихоныч, хороший соболишко, глянь хвост какой пушистый!!!- любовались деды почином. – Давайте, усаживайтесь, мал-мало ноги размяли, поспешим, успеть бы до избушки – Николай Иваныч закончил наши посиделки.
Дорога заметно становилась хуже, все чаще попадались ложбинки, где пожухлая трава полоскалась в брызгах воды от наших колес. Лес все больше принимал вид старого неухоженного дровника, завалы, коряжник, согра – были уже привычным делом вокруг. Плетеные дуги черемухи ткали непроходимую стену, тянущуюся вдоль дороги.
