Когда-то, очень давно (продолжение)
7.
Глаза не хотели открываться. Ноги, на секунду выглянув из-под одеяла, сразу обдало прохладой. Нос вдыхал воздух, чувствуя свежесть в нем и морозность.. Голоса взрослых слышались за палаткой. Костер постреливал дровами. Видимо чай уже вот-вот будет готов. Надо было вставать. Я сел, накинув сверху на себя одеяло, и в темноте нащупал сапоги. Высунув голову наружу, я не ощутил большой разницы в свете. На улице было темно. Свет костра отбрасывал тени и манил теплом.
- Иди чай пить, - увидев меня, сказал отец, - скоро поедем.
- Иду уже. А мне ружье брать? – с надеждой посмотрел я на д. Колю.
- Конечно, бери. Зачем я его тогда вез? – откликнулся он, - патроны-то есть еще?
- Я же не стрелял еще ни разу.
- Вот как раз сегодня и пристреляешься.
Я радостно шмыгнул в палатку и вытащил одностволку к костру. Поставил её возле скамейки и прижав ногой, чтоб не дай бог, не забыть, потянулся к горячей кружке утреннего чая.
- Шурпу будешь, - заботливо спросил отец.
- Не-а, - буркнул я, жуя вчерашние пироги, разогретые на костре.
Николай Афиногеныч пошел к лодке, захватив с собой рюкзак с термосом, ружье через плечо и патронташ на шее. Я уже привстал, допивая на ходу так и не остывший чай, готовый в любую секунду заскочить в лодку.
- Не спеши, захвати сумку с патронами и фуфайку, утром холодно будет сидеть без движения.
Действительно, попив чая я разогрелся, но утренняя прохлада давала о себе знать. Ствол ружья был холодным, почти обжигал руку. Моя коротко стриженная макушка мерзла без шапки. Пришлось возвращаться в палатку и поправить свое скудное обмундирование. В лодку уже запрыгнул молодой охотник, в фуфайке, подпоясанный солдатским ремнем и в утепленной шапке.
Отец оттолкнул лодку и все расселись по местам. Но попытки завести мотор, как-то не привели к желаемому. «Вихрь» что-то капризничал, д. Коля раз двадцать уже дергал веревочный стартер, но раздавалось только кашлянье мотора.
- Может бензин подкачать? – спросил батя.
- Да по-моему наоборот, я уже перекачал, - с недовольством ответил дядька, - надо продуть в холостую. Дай свечной ключ.
Ящик с инструментом был вызволен из плена носового люка и под светом фонарика перерыт до дна. Как обычно все самое нужное находилось именно там. Я передал ключ д. Коле и он привычным движением скинул крышку мотора. Через пять минут, мужики по очереди, каждый по десять раз, дергали ручку стартера. Потом снова сборка, подкачка бензина и… он завелся. Заурчал как кот на завалинке. Настроение сразу улучшилось. Круто развернувшись, на среднем ходу, почти в полной темноте, мы двинулись на большое озеро, где, в камышах, нам и предстояло провести все утро.
8.
Я выскочил на берег еще в полной темноте, интуитивно понимая, что это как раз то место, где подобрал злосчастного соксуна, только с самого края камыша, как раз на изгибе берега. Стараясь не спотыкаться на кочках и не плюхать по воде сапогами, я боком зашел в край темной стены растительности, кинув на кочку фуфайку, т.к. от волнения и ожидания меня постоянно пробивал жар, я уселся ждать рассвета.
Полная тишина накрыла меня с головой. Ни ветерка, ни даже плеска воды. Сквозь камыш просматривалась полоска неясного света. Это едва зародившийся рассвет, пытался разогнать ночную мглу, постепенно расширяясь и вытесняя темно синий цвет неба, заполняя его вначале слегка светлыми, а потом розово-желтыми тонами. Начала просыпаться и природа. Сзади в камыше зашуршали обитатели. Может выпи, а может ондатры. В еще прохладном воздухе зазвенел комар, но тут же стих, наверное обморозив крылья.
Наконец послышался свист крыльев. Утки еще не было видно даже над водой, но слышно в тишине прекрасно. Я нетерпеливо соскочил с нагретой кочки и вышел из-за стенки травы, вертя головой, пытался напрячь зрение и увидеть темное пятно в небе. Патрон сам лег в патронник, и ружье встало на исходную. Опять свист. Ни чего не видно. «Да что такое, - подумал я, - надо лучше смотреть». Приближающийся шум не заставил себя ждать, я вскинул оружие и на фоне светлеющего неба заметил две тени.
Выстрел…
Но когда я нажимал на спуск, уже понял, что не попаду. Пока я их вел, они были в светлой полосе, а при выстреле тени просто растворились в еще темном небе.
Но что тут началось! Свист, кряканье, плюханье на воду, взлет с воды, это не все, что можно было услышать за эти несколько минут. Я присел от такого шума. Конечно днем, может эти звуки и не вызвали такого эффекта, но в утренней тишине, они давили на перепонки. Не в силах сдержать азарт я, видя как утка села на воду, вблизи берега, поднял ружье и послал в её сторону заряд дроби. Вторая волна шума пошла по болоту. Послышались выстрелы со стороны взрослых. Я искал глазами утку, но вода была гладкая, как стекло и ни чего не выдавало присутствия на ней подранка или спокойно лежачей дичи.
Постепенно светлело. Уже явно было видно уток, которые проносились на приличном расстоянии, со скоростью реактивного самолета. Я забрался в камыш, но он был намного выше меня, и зона обстрела ограничилась только озером и самым краешком болота. Голова вертелась как юла. Постоянная вскидка ружья утомила детские руки и заставила ослабить напряженность. Наконец одна чернить, наверно тоже устав летать, села прямо напротив меня, не замечая человечка с ружьем в еще темной стене камыша. Я аккуратно наметился и осыпал дробью зазевавшуюся утку. Голова её упала на воду и, сделав несколько кругов, трофей замер на месте.
Настроение резко улучшилось. Утка продолжала летать вдалеке, но это уже не так смущало. Я ждал своего часа. Всплеск справа оторвал меня от рассматривания неба. Круги расходились в пяти метрах. «Неужели щука, - подумал я». Но сразу разубедился в этом. Рыжая голова ондатры показалась из воды и, беззаботно отвернувшись от меня, направилась к противоположному берегу. Помня вчерашнюю оплошность, думать не стал, почти не метясь, так как расстояние позволяло, я выстрелил. Крыса нырнула, но тут же всплыла. Сразу, без движение, как говориться «на глухо».
Теперь уже совсем находясь в приподнятом расположении духа, я сел на кочку, достал фляжку с морсом и жадными глотками отпил из неё холодную, сладкую жидкость. Утка слева от меня, ондатра справа доставляли наслаждение моему взору. Я уже готов был выйти на берег, посмотреть, где там лодки и не собираются ли мужики в лагерь, как неожиданно для себя заметил утку, которая вытянув шею и наклонив голову к воде плыла, параллельно камышу, мимо меня метрах в двадцати. «Подранок», - опешил я, - «откуда подарок»? Битая чернить лежала на воде в том месте, где и была. Единственное, что приходило в юную голову, это тот, утренний трофей, по которому я вполне возможно попал, но не заметил, когда он доплыл до берега.
После первого выстрела подранок отвернул от берега и начал наращивать темп и расстояние. Я торопливо вставлял второй патрон и видел, что утка уходит из убойной зоны. Конечно второй залп окатил её дробью, но не причинил ни какого вреда. Неудача заставила меня выскочить на ровное место и проводить глазами неудавшийся трофей до самого островка камыша, находившегося в устье протоки, через которую мы заходили в озеро. «Косоглазый», - на всякий случай обозвал я себя, - «там её уже не достать». Плюнул и поплелся обратно в засидку. Но удача еще не закончила свои подарки. Стрела воды двигалась в десяти метрах от берега. Опять ондатра и опять на выстреле. Внимательно наметившись, я стрелял наверняка. Ондатра даже не шелохнулась, так и осталась лежать в том месте, где застала её дробь. Она темнела метрах в тридцати от первой своей родственницы.
Выстрелы вдалеке указывали на то, что охоты должна быть удачной. Я еще несколько раз стрелял, но больше не смог добыть ни чего. Звук мотора я уже услышал стоя на берегу, на открытом месте.
- Ну, как дела охотник? - улыбаясь спросил д. Коля, - есть чем хвалиться?
- Вон там, справа! – крикнул я. Но лодка уже ткнулась в берег. Отец помог мне затащить вещи и посадил меня на сидение рядом.
- Показывай.
- Вот две ондатры и там, слева утка.
- Ондатры? Молодец! – оживился Николай Афонасич, - Саня, пацан-то у тебя золото. Я как раз обещал еще четыре шкурки привезти. А у нас ондатр не было.
Батя наклонившись, вытащил одну за другой обе крысы.
- Смотри, жирные здоровые.
Я улыбнулся от похвалы.
- Вот утка еще, - указал я на лежащую невдалеке птицу. Мы подплыли к месту и я, подхватив её за шею начал засовывать в мешок. Там уже лежало с десяток, а может и больше, разномастных представителей семейства утиных. Я с гордостью вложил туда свой вклад и завязав мешок подвинул его ближе к носу.
- Поехали сети снимать, - дёргая стартер, сказал дядька, - Серега, ну ты молодец.
9.
Работа по снятию сетей заняла больше времени, чем предполагалось. Подъехав к первой тычке и приподняв снасть, стало понятно, что рыбы очень много, и надо будет вначале освободить её, а потом уже снимать.
- Надо было вчера съездить проверить, - с досадой заметил отец.
- Да, не думал я, что столько будет рыбы. Часа на два работы.
- Давай, Серега, на весла, а мы будем сеть теребить.
Я с готовностью занял место возле уключин и приготовился помогать по мере сил взрослым.
Как выяснилось, в моей работе не сильно часто и нуждались. Для чистки каждого метра сети, требовалось не мало времени. Да и передвигались они в основном, подтягивая трос.
Самое сложное было впереди. Если в первой сети в основном присутствовал язь и щука, то остальные полностью были забиты окунем. Здоровым, мерным, таежным окунем. Он был полностью черным, и его шкура походила на крупную наждачную бумагу. Иглы торчали из каждого плавника и причиняли сильную боль, если неосторожно уколешься о них. Я пока складывал рыбу в мешки, полностью исколол руки.
Когда сети были сняты и рыба уложена, светило показывало полдень, и мы потихоньку тронулись в обратную дорогу.
Лодка мягко скользила по воде, и я невольно рассматривал природу окружавшую нас. Солнце высветило все красоты этих мест. Тайга вплотную подходила к озеру, сосны стоявшие на берегу, пропускали дневной свет сквозь себя, выбрасывая ярко-желтые лучи, которые упирались в воду, и казалось, что в месте соприкосновения, озеро превращалось в острова расплавленного золота, которое блестело так ярко, что заставляло меня зажмуриться каждый раз, когда я пытался убедиться в своей ошибке. Снижая свой рост, лес постепенно переходил в подлесок, по мере приближения к протоке, и в конце концов превратился в кустарник, который в свою очередь упирался в берег, проросший камышами. Они отрывались от суши небольшими островками, создавая ощущение твердости почвы, но на самом деле, свозь них, можно было проезжать на лодке, почти на полном ходу.
Цепляясь глазами за острова, я вдруг вспомнил про подранка. Приблизительно определив место, куда он заплыл, я рассказал и показал его отцу.
- Коля, стой.
- Чего случилось? – не понимая повернулся он к нам.
- Подранок, Серега говорит, в этом курне. Давай по тихому проедем. Он редкий, если на виду, то добьем.
- Хорошо, я буду через него проходить, смотрите в обе стороны. Ружья заряжайте.
Я быстро достал патрон из кармана и разломив ружье, вставил его в ствол. Клацнув замком, я был готов к продолжению охоты. Батя тоже встал на одно колено, на сидушку и был на изготовке.
Лодка, медленно пробивая дорогу в негустом камыше, шелестела бортами, заставляя постоянно реагировать на каждый звук трущегося растения. Я стоял в полный рост, пытаясь заметить со своей стороны утку.
- Вон она, впереди, - указывая рукой, неожиданно воскликнул дядька.
Я передвинулся на нос и увидел черный холмик, колышущийся на воде.
- Похоже битая, - подтвердил отец, - но ты на всякий случай держи ружье наготове.
Мои руки крепче сжали приклад.
Постепенно стало ясно, что она уже не взлетит. Голова была под водой, а светлое брюхо мелькнуло на поверхности.
- Подбирай и поехали в лагерь, а то так и до ночи домой не успеем вернуться.
Отец ловким движением подхватил утку и подал её мне. Я осмотрел добычу, это был чернить. Крупный, с бордовой головой и белым пузом, он тяжело лежал в руке и солидно смотрелся на фоне малОго пацана. Наклонившись, я добавил его к основному братству трофеев и мы, разрезая тишину шумом мотора, двинулись в сторону лагеря.
.
