Обязательно приходит рассвет.
Уже давно покрыты снежком охотничьи просторы, а ядрёный морозец укутал инеем деревья, кустарники и высохшие стебли травы. Природа замерла в ожидании прихода долгожданной сибирской весны, потом лета и конечно моей любимой охотничьей поры -осени. Однако сейчас-то зимушка. И вроде бы время, когда можно пробежаться с ружьишком, но как говорилось в известном фильме,.. желание не совпадает с моими возможностями. А потому нет-нет да заглядываю на странички охотничьего форума и радуюсь удачам молодых или настойчивости более опытных. Вспоминаю свои многочисленные зимние охоты на тетерева, зайчишку или лису, конечно же далёкое таёжное детство. В который раз рассматриваю фотографии давних коллективных поездок. Но почему-то всегда приходит щемящее чувство ностальгии по тому времени. Это было время, когда по неписанному закону, молодёжь ещё уступала пожилому человеку место в городском транспорте или электричке. И жили вроде по достатку скромнее, и частенько говаривали,- на охоту идём, а не..едем. Никто не гордился - многозарядными ружьями, карабинами, рациями, расписными профилями или джипами. Да и личный автомобиль был у единиц, а автотранспорт использовался за счёт профсоюза предприятий или учреждений. Это было время обычного человеческого взаимопонимания охотников, как в дороге, на привале, так и на охоте.
Так какими они были наши ,,деды,,-охотники. Кому как, но мне повезло. Я был участником многих десятков охот и очевидцем удивительной дружбы двух таких дедов - впустивших меня в их внутренний мир. О них можно говорить долго и много..; однако мне вспоминается ранее написанный рассказ. Ведь в декабре этого года одному было бы за 85, а другому под-90, так сказать- зим и лет.
…На землю уже спустились сумерки, когда ГАЗ-66 плавно притормозил у камышовой поймы речки Вьюнка, в нескольких километрах от деревни Чёрный Мыс. Из открывшейся двери кунга, в свете тускло горящей лампочки, шумно спрыгнули на землю несколько охотников с зачехлёнными ружьями, и ещё ,,неостывшими,, лицами от смеха. Следом за ними в дверном проёме возникла фигура человека так же с улыбкой, но подтверждающая всем своим видом серьёзность своего прибывания в охотугодьях, и именно, в этой компании. Он был в яловых сапогах далеко не первой свежести. Однако после пропитки гусиным жиром они казались антикварными. Из надрезанных голенищ торчали широченные штанины-галифе. Точь в точь, как у известного героя из кинокомедии «Кавказская пленница». С его уже ,,усохших,, и округлившихся от старости плечах, по всей вероятности когда-то стройной фигуры, свисала кожаная куртка старого комиссарского покроя. Для постороннего человека, показалось бы, что шла съёмка эпизода фильма первой половины прошлого столетия... .Влас Архипович моложаво, но с опаской спрыгнул на уже увядающую траву поздней осени. Смачно сплюнул потухший остаток самокрута на траву и растоптал подошвой сапога. Потом ещё пару раз отхаркнул застрявшую махру меж редких зубов и по-дружески, без злобности пробормотал: -Эх, дружок ты мой-сердешный, стар лунь болотный. Так от меня по летам-то ты чуть-чуть отстаёшь. Смотри-ка, а то и на тебя не такая напасть пристанет.
-Так и я также смекаю, что бабы-то они такие же охотницы. Вот и моя с претензиями, хотя уже далеко за шестьдесят,- пробормотал Константиныч, оправдывающимся тоном в голосе с лукавой улыбкой.
...Компания была давно сложившейся. Так что многие предложения дедов практически не оспаривались. И не только в силу их возраста, глубинных знаний природы, жизни её обитателей, но и за умение ладить с малым и старым, а то и просто за их отеческую заботу. Вот уже поздний вечер. Каждый ,,принял,, внутрь для сугрева сколько хотел или мог. Я сидел у костра и наслаждался увядающим цветом раскалённых угольков костра. За охотничьим же столом, со скромной ,,кухней,, быстрого приготовления, восседал лишь вечный оппонент по байкам, но лучший друг деда, -Владимир Константинович и едва слышно бормотал.. -,, В островах охотник, своё счастье ищет..,,
Наконец, после очередной словесной паузы, он закончил разделять гордое одиночество. Тяжеловато приподнялся со скамьи и тихо, словно боясь нарушить тишину, прошепелявил : --Жаль, что не взял гармошку. Слышь-ка, Тимофей..., помоги мне надуть матрац для спального мешка; чувствую, что моих лёгочных сил-то не хватит.
Через десяток минут Константиныч, тяжело пыхтя, затолкал своё обмякшее тело в видавший виды старенький потёртый спальник. Кое-как завязал на узлы веревочки и почти сразу мирно засопел. Вскоре и весь лагерь погрузился в действо обычных человеческих снов и ночной жизни природы.Как и всегда утреннего рассвета осени дожидались у костра, который по обычаю разводил тот кто первый проснулся. Я вылез из палатки в надежде быть костровым, но был приятно «разочарован». Костерок уже мягко курился. В чёрном, как смоль пятилитровом чайнике уже ключила вода. На столе лежали тонкие пластики сальца, домашнего изготовления- ливерная колбаска и часть урожая, что отдала охотникам земля с их садовых участков. Спустя несколько минут все сгрудились у костра. ,,Лунь болотный,,- Владимир присел рядом с дедом-Архипычем. С шикарным швырканием сделал несколько глотков горячего чая и произнёс:-Ну ребятушки.! Цхя..., буду. Что я сегодня ночью-то повидал! Так вот. Сплю вроде я в своей «резинке» в камыше. И вдруг проснулся ночью-то при лунном свете от сильного гогота гусей. Они размашистым клином, в несколько сот голов, поднялись с воды и летят этак низенько- низенько. Прямком надлетают в мою сторонушку, на короткий выстрел. Я знамо дело, шарю руками в темноте-то. Ищу патроны с картечью. Но пальцам попадаются только пустые гильзы. Ну я не мешкая в рюкзак. Однако он пошто- то оказался крепко затянут верёвками на узлы. В общем стая гусей конечно улетела. Ну вроде я в расстройстве, однако сразу в сон впал. И швыркнув очередной глоток чая, Константиныч с издёвкой в голосе добавил, -Вот так то Власушка! А ты, что видел?..Ни лампасы ли генеральские на своём галифе. Али голых молодух. Что молчишь-то? Иль тебя бессонница замучила? Все дружно смеялись. Кто-то не смог сдержаться и поперхнулся чаем. Каждый охотник высказывал свои предположения по-поводу «видения». Подсмеивались над рассказчиком. Влас также расплылся в улыбке. И лишь в затишье, после короткой паузы, послышался его дружеский голос :-Ты-лунь болотный, часом не навалил во сне в штанцы-то, от увиденной стаи гусаков. Или они на тебя с небес-то опорожнились. Что-то странный душок подлетат с твоей стороны?
Сидящий рядом Димка утвердительно покачал головой и шутливо пробормотал:- Так это верняк от помёта гусей.
Константиныч как-то странно засуетился. Приподнялся с лавки. Пощупал ещё незастёгнутую ширинку своих штанов. Понюхал пальцы своей руки. Затем, что-то бубня про себя и чуть сгорбившись,шаркающей походкой подошёл к палатке.Вытащил мокрый матрац со спальным мешком. По стариковски всплеснул руками и с детским разочарованием в голосе громко выкрикнул:-Цхя...,блин. Это же надо, прямо сон в руку. Я кажись, ночью-то не смог развязать верёвки в спальнике, чтобы отлить. Влас, ты точно эту напасть на меня накликал. Типун тебе на язык! И вновь, но уже в первых отблесках рассвета, над камышовой поймой раздался дружеский смех.
Уже давно нет со мной на охотах этих двух настоящих Дедов и Охотников с большой буквы. Как и многих других, оставшихся в стране ,,вечной охоты,,. Однако в моей душе легко, что их жизнь не прошла мимо меня и обдала жаром охотничьей страсти. Страстью, с которой когда-то и они из последних сил пробирались через пойму с двух метровым камышом, к известным только им плёсам. Усилием воли сдерживались от соблазна раннего выстрела, когда наблюдали за таинством брачного ритуала, красно-бровых птиц с распущенными рулевыми перьями хвостов. Когда в плотной пелене снега, несгибающимися пальцами рук, встречали неизбежными дуплетами стаи пролётных уток. И, конечно, благодарен им за своё естественное состояние праздника души -открытия осенней охоты, который они передали мне. Ведь даже после сурового заката поздней осени,- обязательно приходит рассвет.
