Катерина. Гроза.
Конец 50-ых. На моей родине, славном железнодорожном узле Кандагач(Ольха, "Клейкое дерево" - перевод с казахского), после того как не менее славный город Оренбург побывал столицей Казахстана, собрался к житью разный народ, добровольно и добровольно принудительно, поскольку железнодорожный Устав в то время не особо отличался от воинского Устава. Однако, вольница, повидавшая за лихие годы и фронты, и лагеря, и даже вывоз в Америку, и через Колыму обратно, домой в Россию, а потом и в Казахстан- артеллиристы, "сорокопяточники", танкисты, разведчики, пехота; мирный порядок признавали по своему.
Господи, что они повидали! Их военные рассказы еще ждут своего написания.
И боже, что творили эти буйные души в мирное время, успевая работать так, что до сих пор, основательно сооруженное ими, разрушить не может время.
Дядя Леша, вчерашний бодрый вояка, "назначенный" милиционером и получивший кубанку на голову и шашку в руки, тут же "назначил" обмывку должности, а затем запрыгнул на услужливо подогнанного друзьями ишака и стал гонять на нем по перрону с обнаженным клинком, изображая кавалериста... Хорошо не посадили- Сталина уже лет шесть как не было.
Среди всей компании безусловными лидерами были два кума- мой папа и его друг Р., заслуженные машинисты позже и чуть ли не "Почетные железнодорожники" - было такое звание. Охотники, к удочкам не притрагивались, но охотно выезжающие с коллективом на "рыбалку".
*** Так и лежат они рядышком, в тени одного дерева, вместе с избранницами по жизни, немало поимевшими веселых минут от закадычных друзей.
За трудовые заслуги и общественный труд накинули им как то к выходным и отгулы и даже выделили видавшую виды полуторку, на которой в сезон посадки и копки картофеля выезжали локомотивщики на огороды, выделенные в степи, у речки. Транспорт для выезда на коллективную рыбалку с другими ударниками труда. Огороды закончились,тут и охота открылась, а дичи в ту пору и местной хватало, без пролетной.
Рассказ этот я слышал из разных уст и не раз, тут выдаю в первозданном виде.
Два кума завезли своих сотоварищей на берег речушки под границу соседнего района, где на железнодорожной станции Эмба было оборотное депо и такие же коллеги- локомотивщики, которые и без телефонной связи, по "нюху"; быстренько к компании присоединились. Надо сказать, что среди кандагачцев был один примерный семьянин, с сыном лет двенадцати, рано повзрослевшим, как и все пацаны того времени.
Славно охотилось и отдыхалось; уже перешагивали через борт полуторки и падали по утру, на грешную землю, вставшие по нужде и не открывшие как следует глаза, братья по профессии, когда - кончилась водка.
Дальше по диалогу, организованному неугомонными друзьями.
-Слушай, Василий! Твоя родственница Катерина так замуж и не вышла и хозяйство так и держит?
- Не вышла. Баба строгая, в срок не смогла, а мужиков и счас не хватает, молодухам, вот хозяйство и развивает.
-Тогда слушай план.
Катерина не особо удивилась, когда рано по утру ее родственник, подъехавший на полуторке с друзьями из Кандагача, среди которых был мужчина с подростком, задержался на дворе, показывая хозяйство и попутно разъясняя, что по чем и только затем зашел в хату; один.
После приветствий родич с ходу объяснил, что в составе "делегации" внезапно "овдовевший" В., с сынишкой, хороший мужик, под стать Катерине, которого друзья в беде не оставили и решили сосватать Катерину- что же время терять? Надо соединяться! Машинист- это звучит гордо!
Уговорили женщину краснобаи. Хоть не сезон, забили кабанчика- надо в Кандагаче стол готовить, самогон к столу само собой; отцедили и, обговорив время "Х", вселив некую надежду, отбыли - на берег все той же речки... Продлив удовольствие еще на пару, тройку дней бодрые компаньоны стали разъезжаться наконец по домам.
В это время Катерина, пока сомневаясь, уже постучала в двери квартиры "вдовца". Как уж там разговаривали женщины, об этом история умалчивает, но в местком они пошли вместе и "тучи" над мужиками начали сгущаться с неимоверной быстротой, к ГРОЗЕ! Уже была назначена комиссия, во главе с секретарем парторганизации локомотивного депо; не хватало только полуторки и ее "пассажиров". Пока они ехали, "пар в котлах"- время еще паровозное- то накапливался, то спускался. С юмором в то время было нормально, хотя много чего не хватало.
Нагоняй получили - сам секретарь парторганизации и местком депо, как допустившие промашку в "моральном" воспитании поездных бригад в быту. Поездникам попало по семейному, а отголоски той "грозы" еще долго вызывали добрые улыбки и подначки, войдя в историю моего города.
Рыбы не было, а уток домой тогда привезли, кряковных и чирков.
Проходя мимо говорю, - Татьяна нарви цветов, вечером женщина придет в гости, надо для порядка. Она захлопотала, да как же, да для вас д. Лена, сейчас. Убежала в огород принесла целый букет. Принес домой поставил в вазу.
Утро. Ни свет не заря в 7 утра стучится брат Татьяны. Впускаю, он глазами шасть, шасть.
Дядя Леня вы вчера у Татьяны цветы просили?
Да,- говорю - ещё пошутил мол женщину жду в гости.
Он в ответ, - Вам шутки, а Она всю ночь в окне просидела!!! И мне выспаться не дала.